Просмотр сообщений

В этом разделе можно просмотреть все сообщения, сделанные этим пользователем.


Темы - Hellga

Страницы: [1]
1
В связи с приближающимся выходом новой фракции - Гримкинов, решила выложить часть бэка этих созданий. Бэка, опубликованного в двухтомнике Monsternomicon, выпущенном в 2005-2007 гг, как бестиарий для настольной ролевой игры по миру Железных Королевств. Книги были опубликованы в виде отрывков из наблюдений и дневников такого известного персонажа, как профессора экстремальной зоологии, Виктора Пендрейка. Именно эти выдержки я и предлагаю вашему вниманию.
Итак, встречайте...

(Из наблюдений профессора Виктора Пендрэйка)
Трапперкин
Кадор – суровое место с богатой культурой. Люди здесь относятся к сверхъестественному с ужасом и почтением, о котором в королевствах подобных Сигнару забывают. Во время своих странствий по Кадору я изучал гримкинов вместе с Ташлой по имени Влад Зекта. Тышлы по сути странствующие учителя, более того, обладающие навыками жреца и воина. Знания, которые он разделил со мной, не единожды спасали мою шкуру в столкновении с гримкинами. Именно во время своей учебы у него я впервые столкнулся с трапперкином.
Во время нашего путешествия мы обнаружили деревню, столкнувшуюся с большими неприятностями. Она звалась Черболг, рыбачий поселок, находившийся неподалеку от границы, разделявшей Кадор и Ллаэль. Полдюжины детей было похищено в течении двух месяцев, пока в деревне все спали. Медальон одного из детей был обнаружен в ручье, близ леса. В другом же случае в яслях другого ребенка обнаружили странную куклу. Местные старейшины подозревали демона или ведьму. Но потом мы с Владом обнаружили туннели.
Трапперкины используют хитро изготовленные люки, чтобы проникать в людские жилища. Они могут изрыть тоннелями всю деревню, проделав лаз к каждой двери. Гримкины используют эти проходы как для того чтобы легко и незаметно перемещаться, так и для того, чтобы переносить по ним своих жертв. И хотя они были почти не обнаружимы, мы нашли один, применив магию. Туннели послужили доказательством, что за исчезновением детей стоит трапперкин.
К тому времени, как мы выследили его, мы были покрыты порезами и ушибами из-за разнообразных ловушек. Дважды его силки едва не стоили мне жизни, а Ташла Влад чуть не лишился руки. Мы убили тварь, но, увы, наша помощь детям запоздала. Видите ли, они едят тех, кого похищают.
Лицом трапперкин был схож с крысой, обладал тусклыми черными глазами и острыми резцами. Обычно они горбятся, а рост их составляет фута два-три. Старинные легенды и напевы предупреждают, что когти их могут резать лунный свет, а зубы их сделаны из железа. О силе их укуса знаю по себе – зубы чертовски остры, хоть на деле и не железные.
Их логова – маленькие, похожие на хижины строения, которые они выкапывают под древесными пнями, домами, в канавах и трущобах. В городах трапперкины обустраиваются в погребах и в заброшенных зданиях. Их логово это жуткое место, пахнущее смертью, - отчасти кладовая, отчасти трофейная комната.

В бою.
Трапперкины предпочитают проникать в селения с помощью скрытности и хитрости. Этот вид гримкинов похищает детей среди ночи, напевая сонную песнь (которая погружает спящих в еще более глубокий сон, от которого ). Порой, вместо ребенка они оставляют грубо сделанную куклу, изготовленную из кусков дерева, клочьев волос, кусочков волос и обломков игрушек.
Вынужденные вступить в бой, трапперкины не тушуются. Они используют любой из возможных трюков, заманят в каждую из имеющихся в ловушек, а будучи загнанными в угол, яростно отбиваются. В бою используют свое преимущество в скорости и стараются вцепиться в глаза или в руки.

Куклы, оставляемые трапперкинами, являются, в некотором роде, жуткой платой за детей. В пустом тельце куклы трапперкина находится мерцающий, похожий на жемчужину камешек, стоимость которого варьируется от 100 до 1000 золотых. Камешек требуется вырвать, тогда кукла издаст хныкающий крик


Слухи и легенды.
Трапперкины охотятся на детей. Они едят их и выделывают их кожу.
Трапперкины удерживат похищенных детей в плену несколько дней – по их мнению, страх делает мясо слаще. Если ребенок похищен недавно, есть шанс его спасти.
Куклы, оставляемые трапперкинами, содержат внутри драгоценности. Эти гримкины рассматриваю их как жестокую, полную издевки плату.
Трапперкины не выносят тепла материнской любви. Если любящая мать или женщина с ребенком обнимут трапперкина, он зачахнет и умрет.


2
 
Перевод повести Instruments of War по вселенной Warmachine / Hordes.
Автор Larry Correia.

Ларри Кореа.

«ОРУДИЯ ВОЙНЫ»


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

   
Спойлер
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

     «Дитя, что ты шепчешь, когда боль становится невыносимой?»
     Македа стерла кровь с рассеченной губы. Голова ее кружилась, а тело болело от жесточайших побоев. «Я цитирую кодекс».
     «Почему воин должен цитировать кодекс хоксун?» - Задал риторический вопрос Архдоминар Ваакташ.
     «Кодекс указывает мне путь к просветлению. Лишь в битве можно понять путь», - она изучала кровь на тыльной стороне дрожащей руки, пока говорила. По большей части это была ее кровь. Ей придется все это залечить. Аккад избил ее без жалости, но она все еще могла драться. Дрожь в руках замедлилась, а затем прошла. «Страдания очищают мою сущность от слабости. Следуя кодексу, я стану достойной».
     «Правильно. Для столь юного возраста ты многое изучила», - без выражения произнес ее дед. Это более всего походило на комплимент из всего, что он когда-либо говорил ей. «Подними свои мечи, Македа из Дома Балааш. Твои уроки на сегодня не закончены».
     Тренировочные мечи лежали на песке, где она их и бросила. Они были сделаны из твердого дерева, от сотен столкновений края их потрескались и расщепились, рукояти же стали гладкими от пота и мозолей. Она начала учиться использовать их как только стала достаточно сильна, чтобы поднять их. Может она и была ребенком, но она так же была скорном. Это было неоспоримо и она терпела. Македа потянулась и взяла пару деревянных мечей. Они удобно устроились в ее руках, весом и балансом подобные настоящим клинкам Преторианцев.
     «Поднимись», - скомандовал Ваакташ.
     Македа поднялась на ноги, мышцы, протестуя, заныли. Ее пластинчатая броня была сработана на взрослого и были слишком велика для ее хрупкого тела, но хранила ее невредимой во время последнего безжалостного натиска Аккада. Она еще только начала изучать искусство мортитеургии, но ей не требовалось быть мастером в чтении того, как в ее крови и тканях движется энергия, чтобы понять, что ее телу грозит опасность подвести ее. Ее противник был просто силшком силен.
     Аккад ждал пока она встанет, без сомнения желая доказать деду свою ценность. Только трое присутствовали на гигантской тренировочной арене Дома Балааш, но одним из них был сам Архдоминар Ваакташ, глава этого дома и столь великий воитель, что заслужил возвышение своими деяниями. И неважно. Что трибуны были пусты, ибо мнение Ваакташа значило более, нежели приветственные крики пары когорт воинов.
     «Каким будет следующий урок, что я преподам ей, Архдоминар?» - спросил Аккад. Как старший из двух детей Телкеша, первого сына и наследника могучего Ваакташа, Аккад когда-нибудь возглавит Дом Балааш. Хоксун гласил, что старший должен править, если только он пригоден для войны. Для Аккада проявить свое превосходство перед дедом было жизненно важным, и он старался. «Она все еще крошечное создание».
Выражение лица Ваакташа было непроницаемым. «Тогда почему тебе приходится так стараться, чтобы побить ее?»
     Македа с некоторым удовольствием увидела гневный румянец на лице Аккада, когда он фыркнул в ответ: «Я просто хотел показать Вам забавное зрелище».
     «Забавное зрелище — наблюдать как Дарующий Боль свежует захваченного врага», - рявкнул Ваакташ. «Я здесь затем, чтобы удостовериться, что мои внуки достойно подготовились к тому, чтобы принести славу моему дому. Продемонстрируйте мне, что вы готовы сражаться во имя Балааш».
     «Конечно», - Аккад опустил голову в знак подчинения. Будучи старше ее на десять лет, ее брат был куда крупнее и получал куда более комплексные тренировки под руководством Катафрактов отца.
     Аккад подошел к стойке с оружием и достал боевое копье, тяжелую алебарду Цетрати. В длину оно была выше Македы и, хотя наконечник был заменен на деревянный, было известно, что била оно как бивень титана. Аккад одобрительно заворчал, попробовав его баланс. Он без усилий крутанул его, прежде чем направить в грудь Македы: «На этот раз я разберусь с тобой быстро».
     «Что ж, посмотрим. Не сдерживайся. Продемонстрируй свою решимость».
     Для скорнов жизнь состоит из ведения войны и подготовки к ней. Это было жесткое, жестокое и несгибаемое существование. Для тех, кто был благословлен рождением в Доме Балааш, величайшем из домов, это было особенно верно.Без сомнений они будут биться до тех пор, пока это будет возможно физически или пока им не прикажут остановиться старшие. Другие, меньшие дома могли поступать иначе, не рискуя жизнями своих наследников, но именно поэтому они были слабы, а Дом Балааш силен.
     Македа приветствовала вызов. Она скрестила мечи и отсалютовала своему брату.
     Их дед тщательно изучал бойцов, его белые глаза не мигали. Это был воин, что вел в битву десятки тысяч и завоевал больше домов, нежели любой из доминаров за несколько поколений, заслуживший наиболее почетный титул Архдоминара. Он был мастером мортитеургии, способный повелевать могучими зверями и высвобождать из плоти невероятно могучую магию. Македа желала обладать хотя бы крупицей его мудрости, и обещала себе, что когда-нибудь, так и будет. Ваакташ был воплощением того, что означало быть скорном.
     После долгих размышлений, Ваакташ отступил в сторону, подобрал полы алых одеяний и сел на первый ряд трибун тренировочной арены. Он сделал разрешающий жест «Продолжайте».
     «Давай, сестра. Покончим с этим».
     Аккад взмахнул своим копьем по широкой дуге. Македа вскинула оба клинка для перехвата, но сила удара была такова, что их почти вырвало из ее хватки. Она поморщилась и попыталась оттеснить противника, но ее ботинки скользнули по песку, когда Аккад ее пересилил. Ее руки уже устали и дрожали. Давление исчезло и Македа метнулась в сторону, когда Аккад сделал выпад. Он же двинулся следом, неутомимый, с прищуренными глазами, выискивающий возможность покончить с ней.
     Он был силен, но она была быстрей. Ступив в пределы досягаемости, Македа рубанула правым клинком по лицу Аккада, едва не попав. Покажи врагу один клинок. Убей его вторым. Она ударила своим левым мечом, задев край его нагрудника. Аккад, похоже, этого не заметил. Копье вновь прорезало воздух и на этот раз Македа не смогла его остановить.
     Она тяжело ударилась о стену арены. Кодекс хоксун провозглашал, что наследовать должен старший, но любой ребенок из высшей касты был ценным подспорьем в войне и не должен быть пущен в расход за зря. Впрочем, когда Македа взглянула в дикие глаза Аккада, она задалась вопросом, а не вознамерился ли брат убить ее. Она едва успела откатиться в сторону, когда стена арены превратилась в щепы. Ваакташ промолчал.
     Ее брат продолжал наступать. Боевое копье с каждой атакой проделывало обширные бреши. Мышцы рук Македы мучительно свело, когда ее тренировочные мечи были отбиты. Пот струился под ее проклятой мешающей броней. Ее ударило по ребрам, затем по ноге. Македа продолжала биться несмотря на ушибы и опухоли. Она будет биться, пока ее архдоминар не скажет ей, что пришло время остановиться или пока она не умрет, ибо таков кодекс. Очередной мощный удар выбил из рук один из клинков. Кувыркнувшись в воздухе, он с лязгом приземлился на трибунах.
Македа знала, что проигрывает, но слова кодекса звучали в ее голове. Только через противостояние можно понять кодекс. Прими свои страдания и обрети ясность.
     Казалось, время замедлилось. Он двигался слишком свирепо, слишком неконтролируемо. Он недооценивает ее решимость. Аккад вскинул копье над головой, прежде чем нанести сокрушительный удар. Македа едва успела вовремя увернуться. Мощный удар поднял в воздух облако песка, но прежде чем Аккад смог вновь поднять копье, Македа поставила ногу на кончик лезвия копья. Хоть и небольшой, но дополнительный, вес заставил его ослабить хватку при попытке выдернуть копье. Мнгновения растерянности было довольно, чтобы Македа нанесла один чистый удар.
     «Балааш!» - выкрикнула она.
     Кончик ее тренировочного меча попал Аккаду сбоку по голове. Кровь брызнула, когда лопнула кожа. Копье было выдернуто из под ее ботинка и родичи отпрянули друг от друга.
     Македа подобралась, но бой прервался. Аккад ошеломленно взглянул на нее, одна перчатка была прижата к голове в попытке остановить алый поток. Она крепко его ударила. Его ухо было сломано, кончик висел на клочке кожи. Несомненно, это он ощущал.
     «Я видел довольно».
     Тяжело дыша, едва способная стоять, Македа взглянула на их архдоминара. Он кивнул. Ее сердце подскочило.
     «Вы оба совершенствуетесь с тех пор, как я видел вашу последнюю тренировку. Меня радует, что кровь Балааша не истончилась в следующих поколениях. Когда-нибудь я умру и ваш отец Телкеш возглавит мой дом, а вы будете служить ему. Со временем, Аккад, ты займешь его место. Когда ты научишься уравновешивать свои амбиции мудростью, ты принесешь великую честь нашему дому. Твоя сестра станет славным тираном, служащим тебе, и я не сомневаюсь, что многие будут захвачены, дабы насытить наши ямы для рабов. До тех пор вам предстоит многому научиться».
     «Да, архдоминар».
     «Чем больше вы теряете крови на тренировках, тем меньше теряете крови в бою. Извлекай урок из каждого боя, Аккад. Знаешь ли ты, почему Македа в этот раз одержала над тобой верх?»
     «Она не побеждала меня!» - зарычал Аккад.
     «Тихо!» Казалось, вся арена содрогнулась от неудовольствия Ваакташа. Это резкое слово заставило Аккада пасть на колени и склониться. «Даже не думай несоглашаться с правителем своего дома. Будь это настоящее лезвие Преторианцев и содержимое твоего черепа уже валялось бы на песке. Глупец. Как осмеливаешься ты подвергать сомнению мои суждения?»
     Родич съежился. О легендарном гневе архдоминара говорили лишь приглушенным шепотом.
     «За подобное, твое ранение не будет исцелено. Кончик уха отрежут и прижгут. Ты будешь носить этот шрам как напоминание о своей несдержанности».
     «Да, архдоминар», - Аккад держал голову склоненной, пока кровь пятнала песок. «Будет так, как вы сказали».
     «Я вновь вопрошаю, знаешь ли ты, почему маленький ребенок, способный скрыться в твоей тени, смог побить тебя?»
     «Простите мое невежество. Я... я не знаю ответа, дед».
     Аккад рискнул бросить быстрый взгляд на Македу. Она ощутила злобу в этом взгляде. Македа не злорадствовала. Она просто сделала лучшее на что была способна, как от нее и требовалось.
     «Прошу, просветите меня».
     «Ты понял лишь суть победы. Македа же не приняла сути поражения».



     Прошли годы, но уроки Ваакташа всегда были с ней. Слова его впечатались в Македу подобно самому кодексу хоксун. Уже прошел год с тех пор, как ее дед погиб от бивней великого равнинного зверя, но в моменты сомнений, она порой взывала к его мудрости. Она повзрослела и стала воином, хоть и не проверенным. Мечи Балааша висели у нее на поясе. Осколки священного камня ее деда были одними из тех, что давал силу этим могущественным клинкам. И хотя только экстоллеры могли контактировать с умершими вознесенными, Македа всегда ощущала, что мудрость Ваакташа направляла ее.
     Македе понадобится эта мудрость, чтобы пережить сегодняшний день.
     Атмосфера внутри командирского тента накалилась не меньше, чем на выженных равнинах. Офицеры ее декурии не могли прийти к согласию, как же поступить дальше.
     “Тиран Македа, войска Дома Музкаар почти настигли нас”.
     “Подкрепление Аккада так и не прибыло. Нас сильно превосходят в численности. Если мы не отступим, то здесь и погибнем”, - Уркеш был дакаром ее таберны Венаторов.
     Конечно, воин, специализирующийся на уничтожении противника на расстоянии из ривера, выберет прагматичный, можно сказать трусливый, подход.
     “Нам приказали удерживать этот холм! Мы окопаемся и будем удерживать!” - Дакар Баркал был лидером коракса Преторианцев. Конечно, он избрал бы именно такую смерть – в совершенном построении ксенка, где огромные щиты прикрывают самих Преторианцев и соседей с флангов, в то время, как их длинные пики пронзают врагов.
     “Этого требует честь!”
     “Музкаар превосходят нас числом пять к одному”, - настаивал Уркеш. “Твоя честь не превзойдет этого”.
     “Ты сомневаешься в силе коракса?” - вскричал Баркал.
     Македа позволила им спорить. Она знала, что они подчинятся ее решению вне зависимости от того, каким оно будет. Пока же, один из них может предложить решения, что удивит ее.
     “Твои крепкие щиты едва ли будут иметь значение, когда на вас ринется ряды титанов”, - ответил Уркеш. Венаторы были нижайшими из воинской касты, но Уркеш был молод и горяч. Македа сомневалась, осознавал ли он сколь близок был Баркал к тому, чтобы ударить его в гневе. “Если мы умрем и будем выть в Бездне, мы ничего не сможем удержать. Говорю, нам следует отступить из этой ловушки, двинуться на равнины, где мы могли бы маневрировать и изматывать псов Музкаара до прибытия сил Аккада”.
     Баркал взглянул на Македу, черты его худого лица были искажены яростью. Ей был нужен каждый воин, даже Венатор, чья преданность кодексу хоксун была, в лучшем случае, под вопросом. Македа качнула головой. Она не одобряла дуэли из-за задетой гордости, по крайней мере, до битвы.Она не могла терять воинов.
     Лишенный шанса выпотрошить Уркеша за его высокомерие, Баркал вернулся на оборонительную позицию. “Наш долг велит нам держаться”, - рявкнул он.
     В глубокой задумчивости слушала Македа перепалку своих подчиненных. Она была рада, что никто из них не страшился смерти, лишь возможности провала. Скорны жили чтобы служить и умирать, но нет чести в бессмысленной смерти. Она впервые командовала и не желала так просто проиграть.
     Примус Забалам выступил вперед, встав меж двумя кричащими воинами. Оба дакара отступили из уважения перед старшим офицером. “Вне зависимости от того, какое из решений лучше, мы должны в скором времени отдать приказы. В течении часа мы будем отрезаны зверями Тирана Нарама и тогда уже все это не будет иметь значения”. Впервые ветеран и лидер ее Преторианцев-мечников заговорил. Забалам был старейшим из присутствовавших здесь воинов и служил личным охранником Ваакташа. Его устами говорила мудрость, полученная в бесчисленных битвах. “Наш командир должен выбрать сейчас или решение примут за нее”.
     Развернутая карта лежала на столе, но она смотрела скорее сквозь нее, нежели на нее. Она запомнила каждый росчерк кисти, каждую чернильную линию. Не исполнить приказ, отступить и воссоединиться с оставшейся армией или удерживать позицию в тщетной надежде, что брат прибудет вовремя, а скорее всего погибнуть, будучи не более чем временной помехой. В конце концов, решение остается за ней.
Ситуация была отчаянной. На ее плечах тяжким бременем лежала честь Дома Балааш. В подобное время испытывалась верность воина кодексу.
     Дедушка, что же мне делать?
     Македа впервые вела свою когорту в битву во славу Дома Балааш, едва достигнув возраста, подходящего для прохождению обряда по приему в воинскую касту. Архдоминар Телкеш приказал ей удерживать эту позицию, небольшой холм к югу от Калоса, но никто и не предполагал такого уровня сопротивления. Их шпионы докладывали о том, что основная масса врагов разбила лагерь куда ближе к городу, а не здесь. Основная армия Балааш не встретила сопротивления, в то время как когорта Македы столкнулась со всеми силами Дома Музкаар.
     Если Македе как-то удастся пережить этот день, она намеревалась подвергнуть этих шпионов длительной пытке.
     Впрочем, ее дилеммы это не решало. Вражескую армию вел Нарам, Тиран, легендарный своим умением управлять зверьми и жестокостью при их подчинении.Она узнала все что могла о достижениях Нарама, и уважала его за победоносную жестокость и непреклонность. Он был достойным противником для ее отца и его могучей армии и вряд ли подходил для неопытного командира и одной маленькой когорты. И все же предки противопоставили Нарама ей, а не отцу. Это была ее битва.
     Македа знала, что ценилась своим домом не за возросшее мастерство мортитеургии и не за свой врожденный талант владения двумя мечами, но верностью кодексу хоксун. Это заметил еще ее дед. Поэтому, как она зачастую и поступала, она обратилась в поисках ответа к кодексу.
     Битва благоволит агрессору. Есть время для защиты и для мобильности, но каждая тактика лишь инструмент, готовящий твою неизбежную атаку. Собраться с силами и убить врага, вот истинный путь к вознесению.
     Безмолвно вознесла она благодарность сущности деда, обитавшей в ее мечах.
     Македа вскинула руку, призывая своих офицеров к тишине. “Мы не отступим...” Вне зависимости от своего согласия, они двинулись, дабы передать команду. “Не будем мы и удерживать позицию”.
     Люди замерли в неуверенности. Они переглядывались между собой. Не осмеливаясь задать вопрос их новому командиру. Она была самой младшей в помещении, но превосходила их по праву рождения и положению.
     В конце концов, Бакар каракса осмелился заговорить: “Что же ты желаешь, чтобы мы сделали, Рожденная Второй?”
Македа улыбнулась: “Мы нанесем удар”.



     Звук ведущих огонь риверов напомнил Македе жужжание роя насекомых, только этот рой состоял из тысяч острых как бритва снарядов. Титан Дома Музкаар взревел в агонии, когда эти снаряды разодрали его шкуру. Гигантский зверь сделал несколько спотыкающихся шагов, истекая кровью. Несколько дрессировщиков Музкаара хлестали тварь, заставляя ее двигаться сквозь стальное облако. Обезумевший от боли титан ринулся вперед.
    “Перезаряжай!” - крикнул Уркеш своим Венаторам. Это была всего лишь одна дата из десятка стрелков, но они действовали быстро, отсоединяя использованные газовые цилиндры от своих громоздких риверов. Македа прикинула дистанцию. Стрелки были быстры, но недостаточно. Титан растопчет воинов Уркеша и она потеряет свое преимущество в дальнем бою.
    Дом Музкаар не обладал отрядами дальнего боя и дюжина тел Музкааров усеивали дорогу, сраженные ее Венаторами при попытке перебраться через нее. Македа не желала терять это преимущество.
      У Македы и самой было несколько боевых зверей. Поскольку ее когорта должна была стремительно выступить для захвата цели, ей выдали лишь пару циклопов-дикарей. Более крупные, но медлительные звери остались с Аккадом. Мысленно она устремилась, используя свои силы мортитеургии, чтобы обнаружить сгусток мышц и ненависти, что являлся ближайшим циклопом. Она завладела его разумом и направила его на перехват вражескому титану.
     Циклоп обнажил свой огромный меч и двинулся вперед, возвышаясь на несколько футов даже над высочайшими воинами на своем пути. Если циклопу и не хватало интеллекта, он компенсировал это свирепым коварством. Единственный глаз зверя метался взад и вперед, обозревая поле боя так, как это мог делать лишь циклоп – на несколько мгновений вперед. И Македа задалась вопросом, мог ли он видеть приближение собственной смерти.
     Земля содрогалась под несущимся раненым титаном. Каждый его шаг был подобен землятресению.Сколь бы не был велик циклоп, пред титаном он был карликом. Бронированные бивни столкнулись с броней циклопа с лязгом, что был слышен даже в хаосе битвы. Циклоп откатился, но раненый титан последовал за ним, дика размахивая массивными латными рукавицами. Инстинкт требовал от циклопа бежать и он заверещал, протестуя, когда Македа захватила его разум и заставила остаться на месте.
     С оружием на готове, Уркеш выкрикнул своей таберне: “Сконцентрировать огонь на титане!” Венаторы поднялись из канавы, в которой укрывались и выпустили поток острейших игл. Сотни снарядов с визгом отрикошетили от пластин брони и бивней, но сотни попали в цель. Шкура титана сморщилась и закровоточила, когда он взревел и упал в пыль.
     Каким-то образом, ее циклоп пережил могучий натиск. Едва живой, он старался встать на ноги, опираясь на меч. Македа воспользовалась своей магией, ощущая драгоценную кровь, пульсирующую в поврежденном теле циклопа, а затем, дотянувшись до глубин естества зверя, подняла его ярость до новых высот.
     Гнев придал ее зверю сверхъестественную силу, и прежде, чем враг успел прийти в себя, циклоп Македы отсек одну из четырех рук титана от плеча.
      Предсмертный рев титана, раздавшийся над равниной, был подобен музыке. Его страдания возможно были слышны в самом городе Калос. Воистину, великий день для Дома Балааш.
     Дрессировщики Музкаара, что направляли титана, обратились в бегство через овраг. “Уркеш”, - голос Македы был спокоен. “Удостоверься, что эти дрессировщики досаждают мне в последний раз”.
     Приказ был отдан и вой острых как бритва лезвий наполнил воздух, но Македа уже двинулась далее, обозревать следующий участок битвы.
     Дом Музкаар не ожидал ее свирепой атаки и Македа считала, что их тела – стоящий результат. Армия Тирана Нарама была уверена в своей победе, но Македа нанесла удар столь сильно и быстро, что Дом Музкаар был ввергнут в беспорядок. Дикий натиск ее мечников и караксов обескровил Музкааров. Они отступили, но были дезорганизованы, паниковали и уцелели лишь за счет значительного численного превосходства. Она отвела большую часть своих бойцов ближнего боя, позволив своим караксам выстроиться в защитном порядке и позволяя своим Венаторам истреблять врагов. Гордые мечники жаждали добыть славы, но Македа приказала им быть терпеливыми. Пусть Музкаар думает, что они выдохлись...
     Когда солнце поднялось и жаркое утро превратилось в раскаленный полдень, Дом Музкаар предпринял контратаку. И хотя она была небрежной и поспешной, Македу решительно превосходили в численности. Она не могла выграть войну на истощение против Тирана, чьи стойла были полны титанов.
     Не взирая на тяжелые потери, шеренга Преторианцев караксов стояла крепко. Они стояли плечом к плечу, стена стали и дерева, щиты принимали удары, а их пики постоянно наносили удары, проливая кровь Музкааров. Караксы были методичны, продвигаясь вперед и постоянно жаля.
     Кодекс хоксун учил, что чисты бой индивидуален, воин против воина. И она видела почему воинам каракса столь тяжело давалось возвышение, в отличии от мечников. Это была не та битва, которую она знала, расчет нападения и защиты, а затем внезапный взмах меча. Это же было механическим. Это более походило на сбор низшими кастами урожая с полей.   Караксы кололи, блокировали, кололи, блокировали, и как только Баркал видел возможность, он приказал наступать через залитые кровью равнины, где они вновь могли собрать урожай. Это было завораживающее зрелище.
     Забалам ожидал ее на гребне, наблюдая за оставшимися караксами. Ее таберна элитных Преторианцев-мечников была наготове, укрывшаяся согласно ее приказам до подходящего момента, пригнувшись в высокой траве.
     “Рожденная Второй Македа”, - поклонился Забалам. 
     “Хороший день для войны, Примус”, - уважительно поприветствовала его Македа.
     Несмотря на то, что она превосходила его по рождению и по должности, Забалам был ее основным наставником в искусстве владения двумя мечами. Воистину, он был достоен их дома. Она благодарила предков, за то, что отец счел выгодным направить Забалама в ее кагорту. “Как здесь обстоят дела?”
     “Мечники ропщут, что им указывают скрываться в траве, подобно простым Гестатиям”.
     “Они элитные воины. Гордые...”, - отметила Македа. “Это понятно”.
     “Они поступят так, как им было сказано. Я не думаю, что ваш брат пребудет вовремя”.
     “Аккад придет”, - у Македы были свои сомнения, но озвучивать она их не стала.
    “Караксы бьются на пределе своих сил. И когда они падут, на нас бросятся эти белеки Музкаара”.
     “Хорошо”. Белеки были толстолобые стадные животные, сильные, но известные тем, что они частенько забредали в теснины и там застревали. Македа не думала, что Забалам понимал, сколь подходящим было оскорбление.
     “Хорошо?” Много лет назад лицо Забалама было рассечено почти надвое ударом меча, с тех пор у него двигалась лишь половина рта, когда он хмурился.
     “Не уверен, что в этом есть что-то хорошее”.
     “Мы не можем превзойти войско такого размера. Наша единственная надежда победить их – убить их тирана. Без Нарама Музкаары падут. Что тебе известно о Нараме?”
     “Он знаменит мвоим мастерством. Но как-то раз, ваш дед победил его и забрал множество рабов из его городов”.
     “Да. Говорят он питает страстную ненависть к Дому Балааш, и что он все еще воин не знающий себе равных. Мой предок посрамил его, так что он прибудет, дабы отомстить. Он знает, что я здесь, так что Нарам захочет сам нанести смертельный удар”.
     “Или, возможно, захватить тебя и отдать своим Дарующим Боль”.
     Македа содрогнулась. “В любом случае, Нарам прибудет и тогда я убью его”.
     “Порой, ты напоминаешь мне своего деда. Так что насчет караксов?”
     “Надеюсь, что в подкреплении Аккада будут экстоллеры”. Только члены этой касты или еще более редкие древние стражи могли сохранить духовную сущность воинов в священных камнях, дабы они могли существовать как почетные спутники вознесенных “Взгляни, скольких они убили. Несомненно, некоторые из них достойны спасения”.
     “А если в подкреплении Аккада не будет экстоллеров?”
     Македа на мгновение задумалась. Несмотря на то, что экстоллеры еще не прибыли, воинам внизу это было неведомо. Она сделала знак гонцу. “Скажи Дакару Баркалу, что я лично наблюдаю за битвой, выискивая тех, кто достоин возвышения. Скажи ему сообщить об этом своим войскам”. Похоже, посланца не беспокоило, что он как минимум дает несбыточную надежду. Он просто поклонился и побежал вниз по склону. Македа обернулась к Забаламу: “Это заставит их сражаться еще отчаянней”.
     Половина лица Забалама исказилась в усмешке: “Ты несомненно напоминаешь своего деда”.



   Температура продолжала подниматься по мере того, как солнце обрушивалось на ее броню. Капли пота скатились из-под шлема и попали в глаза. Македа приветствовала жжение. Крики умерших и умирающих были повсюду.
     Когорта Дома Музкаар казалась безкарайней, раскинувшись по равнинам. Она потратила время, направив своих циклопов на уязвимые участки строя Балааш. Она стояла со знаменем, трепетавшем на ветру за ее спиной. Македа хотела, чтобы вся вражеская армия видела ее бросающей вызов. Пусть они расскажут своему Тирану, что потомок Дома Балааш ждет его.
    Македа ощутила укол потери, когда циклоп, раненый ранее, был повержен и убит. Она воброла остатки жизненных сил оставшихся в циклопе и поглотила их для собственного усиления. Вскоре ей это пригодится.
     Ряды караксов были сломлены и сметены клинками Дома Музкаар. Их центр пал.
     Протрубил горн, затем еще один. На другом конце дороги взметнулось черное знамя и качнулось вперед и назад. Целое войско Музкаар приостановилось, а затем разделилось, когда небольшой эскорт из воинов и зверей двинулся сквозь армию.
     “Полным-полно титанов...”, - пробормотал Забалам.
     За личным знаменем Нарама возвышались лишь два огромных серых зверя, но, тем не менее, и одного титана было более, чем достаточно.
     “По моему сигналу готовь своих людей и атакуй это знамя. Все, что имеет значение – смерть Нарама. Я воспользуюсь своими силами, дабы даровать вам скорость”. Забалам передал этот приказ своим мечникам, ожидавшим в укрытии. Она же мысленно призвала оставшегося циклопа поближе. “Бегун”, - рядом с ней появился еще один гонец. “Скажи Уркешу, что, когда я подниму меч, он должен расчистить путь к этому знамени”.
     Отряд элиты Музкааров вышел вперед армии. Плотный. Крепкого сложения скорн, что их вел, должно быть был Нарам. С шипастой палицей на лежавшей на плече и в сверкающей черной броне, Нарам выглядел ужасающим противником. Она ощущала его мортитеургическую силу, опаляющую и голодную.
     “Я помню, как ты обучал меня пути двух мечей, Примус”, - произнесла Македа.
     “Ты была моей лучшей ученицей”.
     “Сейчас мне особенно вспомнился один урок. Покажи врагу один меч и, когда он состредоточится на нем, убей его другим. Я – первый меч... жди моего сигнала”.
     Македа спустилась с холма, туда где ее ждали Нарам и его армия. Она провела рукой по кончикам плотной травы. Та была достаточно острой, чтобы порезать до крови. Ярость, что она забрала у своих зверей, пылала подобно жаркой лампе в ее груди. Она переступала через лужи крови и изломанные тела своих воинов.
     Нарам шагнул к ней, , сопровождаемый огромными стенами из мышц титанов с каждой стороны.
     “Македа из Дома Балааш!” - выкрикнул он. Оба зверя, несомненно прекрасно контролировались, поскольку сделали пару шагов, дабы прикрыть своего хозяина.
     Она остановилась в предлах слышимости его голоса. “Тиран Нарам”, - она опустила руки на рукояти мечей, покоящихся в ножнах. Эти мечи содержали в себе частицу ее деда. Она никогда не позволит им попасть в руки кого-либо недостойного.
     “Это была славная битва. Ты пришел чтобы сдаться лично?”
     Вражеский Тиран от души рассмеялся. “Должен признать, твое упорство впечатлило меня. Прошли годы с тех пор, как я видел кого-либо так справляющегося при таком численном перевесе врага”. Ему приходилось кричать, чтобы быть услышанным за горячим ветром.
     “Прикажи своим оставшимся воинам сложить оружием. Поклянись мне в верности и ты сохранишь свою касту. В Доме Музкаар найдется место для такой как ты. Женитьба по политическим соображениям устроит одного из моих сыновей. Твоему отцу придется отступить от Калоса, но это пойдет на пользу обоим нашим домам”. Нарам пренебрежительно махнул свободной рукой. “Или ты можешь сражаться, и когда будешь побеждена и посрамлена, ты добавишь своих людей к рабам моего дома. Выбирай быстро”.
     В словах Нарама была правда, но они не поколебали ее. Он не понимал сколь могущественна была мортитеургия Македа... Немногие из ее народа могли.
     Десятилетия занимало преданного овладение мастерством этой темной магии, но не было никого  более преданного, нежели дети Дома Балааш. Македа закрыла глаза и ощутила мир вокруг себя. Живые ткани и пульсирующая кровь. Она могла почувствовать Нарама и его армию, и несколько оставшихся ее воинов за ней, каждого из них разложенного на составляющие: мышцы, кости и ткани, закрытые сталью и пластинчатой броней, усиленные кровью и духом, все ожидающие дабы она направляла их своей высшей волей. Собрав энергию вытянутую из ее павшего зверя, она пробудила силу в ожидавших Преторианцах-мечниках Забалама. Для ее мысленного взора их кровь превратилась в расплавленное пульсирующее пламя.
     Она открыла глаза. Знаменосец Забалама поднялся из травы и взмахнул флагом Преторианцам-мечникам. Они выскочили из своих укрытий, перемещаясь с невероятной скоростью. Македа выхватила оба клинка и ринулась вперед.
     “Да будет так”, - произнес Нарам. Оба его титана сделали по гигантскому шагу, закрывая его из вида.
     Уркеш получил ее послание: его Венаторы начали стрелять. Македа услышала высокий визг прежде, чем над самой кромкой травы будто пронесся рой рассерженых пчел.
     Бритвенно острые лезвия взорвались в титанах и Македу окатил кровавый душ.
     Нога титана в окружности не уступала дереву и первый клинок Балааша вырвал из его бедра кусок, подошедший бы для пиршества. Она увернулась от взмаха массивной латной рукавицы и метнулась мимо первого титана. Македа была быстрее, нежели могли быть иные смертные. Второй изучал ее, покачивая гигантской головой из стороны в сторону, в замешательстве моргая крохотными глазками, пока Нарам не направил его вперед, подобно оружию, облеченному в плоть.
     Ладонь, большая как тело Македы, потянулась к ней, но она полоснула клинком и большой палец титана улетел в траву. Македа нырнула и перекатилась, лязгнув броней. Она оказалась за вторым титаном прежде, чем он заревел от боли.
     Нарам стоял пред нею изумленный, но готовый задействовать свою мортитеургию.
     Но он уже был окружен мечниками и большая их часть была не его.
     Схватка была жестокой. Это была бурлящая хаотическая маса мечников, столкнувшихся под ногами титана. Она обезглавила мечника Музкаара, что оказался на ее пути. Нарам раздробил череп воина Балааша своей палицей. Два лидера столкнулись в рукопашной и Македа знала, именно это момент совершенства описан в кодексе хоксун.
     Ее клинки столкнулись с шипованной дубиной. Нарам был невероятно силен, несомненно подпитываемый собственной магией. Ей пришлось скрестить мечи и использовать оба для блокирования. Столкновение сломало бы обычный клинок, но Мечи Балааша обычными не были. Нарам оттеснил ее назад и Македа грациозно скользнула в сторону, поднырнув под дикий замах стражника Музкаара. Она отплатила ему тем, что снесла мечнику лицо.
     Когда его сущность вышла, Македа ощутила, что становится сильнее. Пусть этот танец длится вечно, ибо, несомненно, это и есть вознесение.
     Ближайший титан подобрал одного мечника обеими руками и разорвал кричащего воина на двое. Очередной залп риверов выбил титану глаза. Оставшийся циклоп Македы сцепился с другим титаном.
     Тиран замахнулся на нее, но она скользнула в сторону. Мортитеургия Нарама хлынула волной силы, сметающей мечников как в черном, так и в красном облачении. Македа ощутила горячую энергию проходящую сквозь нее, но устояла за счет чудовищного усилия воли и вновь ринулась в битву.
     Нарам с изумлением взглянул вниз, на кончик меча вышедший из его живота. Он махнул своей палицей назад и мечник Балааша, ударивший тирана сзади, исчез в алых брызгах.
     Нарам поморщился и прижал перчатку к своему животу. Ближайший титан взревел в агонии, когда Нарам задействовал свои силы, чтобы перенести свою ужасную рану на тело зверя, вместо своего.
     И без того серьезно раненый, титан упал.
     Македа отпрыгнула, когда зверь затмил солнце. Она едва избежала столкновения, от которого полегла высокая трава. Македа пришла в себя, лежа на спине. Она перекатилась и вскочила на ноги, стремясь вернуться в бой, но тут палица Нараша заполнила ее поле зрения, подобно черной вспышке.
     Она падала, переворачиваясь в воздухе. Золотая трава устремилась ей навстречу.
     Подобно Нараму до этого, она воззвала к своим силам, в поисках ментальной связи со своим оставшимся зверем. Она ощущала повреждения, агонию, тьму бездны. Вместо того, чтобы принять это, Македа швырнула все это в циклопа.
     Циклоп принял все повреждения, что смог, жизнь его была задута подобно свече, но этого было недостаточно. Столкновение оставило Македу оглушенной и истекающей кровью. Тело циклопа упало в ожидающие руки титана Музкаара, который даже не осознал смерти своего врага и атаковал труп, сокрушая его между своими огромными кулаками. Даже будучи дизориентированной, Македа была слишком практична, чтобы тратить впустую хоть какую-либо жизненную энергию. И она инстинктивно вобрала в себя ярость умирающего циклопа, чтобы напитать свою магию.
     Мир вращался. Македа поднялась на четвереньки. Вокруг нее падали мечники Балааша. Со всех сторон лезли солдаты Музкаара. Нарам шел к ней, роняя с палицы алые капли.
     Прежде чем умереть, Архдоминар Ваакташ научил Македу всему, что знал о тонкой грани между жизнью и смертью. Ее народ был упрям и даже более того, и нелегко оставлял свои смертные оболочки. Тела умерших и умирающих членов Дома Балааш окружали ее, но Дом Балааш все еще нуждался в из услугах. Македа потянулась к источнику силы, сокрытой в ее собственной крови. Это был величайший трюк из доступных ей, в годы ее ученичества в мортитеургии ей неподвластный.
     Македа, потомок Дома Балааш, внучка величайшего из известных воинов, дочь Архдоминара Телкеша, не принимала поражения.
     “С вами еще не покончено”, - закричала она. “Восстаньте и сражайтесь за Дом Балааш!”
     Ее сила распространилась вовне, укладывая высокую траву, подобно падению еще одного титана.
     Нарам замер, почувствовав перемены на поле боя. Ветер умер и воздух застыл. “Что ты наделала?” - потребовал ответа Тиран Музкаара.
     А затем, павшие солдаты Дома Балааш встали и вернулись в бой.
     “Что ты наделала!” Клинки пронзили броню Нарама. Его оставшийся титан взревел и умер, и не осталось для него более зверей, для переноса ранений. Остановившиеся сердца, глаза пусты, тела изломаны, дух солдат Балааша двигал их. Меч отрубил кусок от руки Нарама, другой пронзил ногу, третий сбил шлем. “Что ты наделала!” Он сбивал их на землю, круша конечности направо и налево.
     Македа поднялась на ноги, двинулась вперед, подняв оба меча. Она воззвала ко всей своей внутренней ярости и усилила свои руки. Теряющий кровь, едва стоящий на ногах, Нарам повернулся к ней навстречу.
     Было слишком поздно.
     Они были лицом к лицу. Взгляд Нарама опустился на его грудь. Оба Меча Балааша прошли сквозь его броню и меж его ребер. Два клинка из красной стали торчали из его спины. Тяжелая палица выпала из онемевших пальцев.
     Армия Дома Музкаар застыла, в неверии взирая на своего тирана. Они медленно опускали оружие. Тишина опускалась на поле боя, пока павшие мечники Балааша опускались на землю, исполнив свои обязанности. Выжил лишь десяток мечников Забалама. Все они были окровавленные, задыхавшиеся, измотанные.
     “Вы победили?” - прошептал Нарам.
     Македа кивнула: “Да”. Она могла почувствовать, как сила оставляет тело Нарама. Он стоял лишь потому, что опирался на нее. Македа знала, что стоит ей извлечь клинки и Нарам погибнет. Медленно она опустила его на траву.
     “Хех... Сегодня был хороший день. Лучшая битва... за очень длительное время...”
     Он угасал и Македа уже не могла расслышать его слов. Его глаза расширились, но не от страха. Она склонилась ниже. Македа могла почувствовать дыхание умирающего на своей коже.
     “Кодекс указует мне путь к вознесению. Лишь через битву можем мы понять путь”. Нарам задохнулся, - “Страдание очищает мое естество от слабости... Следуя кодексу... Я стану...”
     “Достойным”, - завершила она строфу.
     Что ты шепчешь себе, дитя, когда боль становится невыносимой?
     Он был великим и достойным предводителем скорнов. Он не заслужил быть потерянным в Бездне. Македа взглянула на ближайшего солдата Музкаара. “Среди вас есть экстоллеры?” Мечник быстро кивнул. “Позовите одного. Сейчас же”.



     Они не выглядели частью победоносного войска, пока маршировали по дороге на север. Не было парада рабов, вереницы повозок с награбленной добычей, не было голов воздетых на шестах. Нет, подумала Македа про себя, они больше походили на проигравших. Выжила лишь треть ее воинов и большая их часть была изранена. Они ковыляли по дороге, источая запах смерти, покрытые высохшей кровью и повязками. У них не было боевых зверей. Они были вынуждены оставить своих павших без церемоний. Их оружие и броня, по большей части сломанные, были навалены на повозку.
     И все же, ее единственная декурия победила объединенные силы когорт великого дома.
     Это не была чистая победа. Обычно, когда свергался тиран и захватывался дом, то этот дом поглощался победителем. Но здесь не было иного выбора. Македа испытывала одновременно и облегчение и горечь по поводу результатов. Армия Музкаара их полностью окружила, у ее измотанных выживших не было и шанса выстоять. Аккад и его подкрепление так и не пришли. Прибудь они – весь Дом Музкаар был бы в цепях.
     Вместо этого она получила послание от наследника Нарама. Оно гласило просто: “Как ты пощадила сущность моего отца, так и я пощажу тебя”.
     Раздувшееся алое солнце садилось над золотыми равнинами. Только два ее офицера пережили битву. Дакар Уркеш, который пропах использованным газом, что приводил в действие риверы, и, похоже, неубиваемый Примус Забалам, маршировали рядом с ней. Дакар Баркал погиб, как и большая часть его караксов.
     “Скажи мне, Забалам...”, - это был признак слабости, но она постаралась изгнать озабоченность из своего голоса.
     “Это была первая битва, в которой я командовала. Всегда ли победа столь горька на вкус?”
     “Порой”, - его обезображенное лицо было лишено всякого выражения. “Это была великая победа. Слава покроет твое имя, когда весть дойдет до твоего Дома”.
     Она была не уверена, способен ли Забалам на сарказм. “Ты насмехаешься надо мной, Примус?”
     “Я не способен на издевку. Если вы верите в это, скажите слово и я вырежу свое собственное сердце и отдам Вам в качестве извинений”. Он взглянул ей в глаза. “Горечь вызвана тем, что Вы лишены заслуженных плодов победы”.
     “Нам следовало сокрушить всех Музкааров и разграбить Калос, если бы Аккад привел свою когорту как и предполагалось”, - выплюнул Уркеш.
     “Это-то меня и тревожит”, - произнес Забалам.
     Ранее Забалама не тревожила целая армия, теперь же тревожит ее отсутствие. “Что беспокоит тебя, Примус?”
     “Просто предчувствие. Простите старому мечнику его нервы”. Забалам уставился в землю, не желая встречаться с ней взглядом. “Уверен, ничего такого”.
     “В любом случае, где Одноухий?” - пробормотал Уркеш.
     Македа наотмаш ударила Венатора по лицу. Сталь ее латной перчатки рассекла ему губу. Уркеш упал в грязь, и, прежде чем он смог сесть, она прижала кончик своего меча к его горлу. Македа чуь повернула рукоять, позволив лезвию меча Балааша устроиться у артерии.
     Она могла ощущать пульс сквозь сталь. Все, что ей следовало сделать - расслабить мышцы и он умрет.
     Уркеш не говоря ни слова поднял взгляд. Но не молчание спасло его жизнь.
     “Услышь мои слова, Уркеш”, - прошипела Македа. “Многих ты убил сегодня. Твоя таберна была жизненно важна для достижения победы. Ты можешь вновь доказать свою полезность мне. По этой причине, и только по этой причине, я сохраню тебе жизнь. Но ты никогда не скажешь худого о членах высшей касты снова или я отдам тебя дарующим боль на освежевание. Ты меня понял?”
     “Да, Рожденная Второй”.
     “Твое понимание кодекса хоксун не истинно. Ты убиваешь на расстоянии. Ты не смотришьв глаза воинов, утопающих в своей крови.  Хоксун для тебя менее реален, нежели для Аккада, на чьих руках смерти тысяч. Лежи здесь в стыде и подумай о своем проступке”.
     Одним быстрым движением она вложила меч в ножны и пошла прочь. “Пойдем со мной, Забалам”,
     Старый Преториан оставил юного Венатора на дороге и последовал за командиром: “Что Вам угодно?”
     Македе не требовалась почтительность, ей требовалась откровенность. “У меня нет терпения ходить вокруг да около. Ты знаешь это. У меня его не хватает”.
      Забалам кивнул: “Поэтому я и просил откомандировать меня в твою когорту, нежели к твоему брату”.
     “Так говори прямо, старый наставник, что у тебя на уме”.
     “Отсутствие подкреплений подозрительно. Мы должны были погибнуть”, - забалам прервался, осторожно подбирая слова: “Аккад всегда жаждал славы. Покинуть Вас на поле боя было не менее верным убийством, нежели вонзить нож в спину, и бывали случаи когда родичи убивали друг друга, чтобы править домом”.
     Македа тряхнула головой. “Но Аккад старший. Он и так наследник Телкеша. Древние традиции провозглашают, что старший должен править”. Не взирая на свое личное мнение в отношение своего брата, она никогда не пойдет против традиции своей касты, сделать подобное – вызвать хаос и ослабить их дом. “Порядок наследования определен. Телкеш правит и он провозгласил: если я уверена, что Аккад не подходит для правления, я могу бросить вызов. Поступить иначе – бесчестно”.
     “Ах, Македа, не все разделяют твою преданность. Они не следуют столь буквально старым путям. Они лишь говорят об этом, но нет преданности в их сердцах. Они подозревают, что и другие подобны им. Так что они говорят и нашептывают. Они не похожи на нас. Они таятся в тенях и играются в политику со своим правом рождения”. Забалам сплюнул на землю. “Их слова – яд, и я не удивлюсь, если кто-то шепнул твоему брату на ухо, что ты являешься угрозой его правлению”.
     Должно было быть иное объяснение. Она знала, что Аккад был амбициозным и был славным воином. Она не сомневалась, что со временем, он станет подобающим Архдоминаром.Пойти же против воли их отца, Телкеша, было немыслимым и она не знала, которая из идей тревожила ее сильнее: то, что брат оставил ее на верную смерть или то, что кто-то настолько усомнился в ее чести.
     “Приближаются всадники!” - послышался крик вдоль колонны. “Они несут цвета Балааша”.
     Разведчики армии. Скоро они воссоединятся с основными силами. “Не волнуйся, Забалам. Я переговорю с отцом о событиях сегодняшнего дня. Уверена, промедлению Аккада найдется объяснение”.
     “Как пожелаете”, - поклонился Примус.
     Теперь и она могла видеть кавалерию. Скауты неслись по дороге, направляясь к потрепанному знамени Македы. Первый всадник поравнявшийся с Македой, ехал на фероксе, быстрейшем хищнике равнины. Посланница носила нашивки Дакара, а ее зверь был в мыле, после путешествия. Создание рыкнуло на Македу и всадник ударил его по затылку. Оно обернулось, лязгнув длинными острыми зубами на ноги всадницы, но она ударила его сильнее. Этот удар, в конце концов, успокоил зверя – доминирование было восстановлено.
     “Рожденная Второй Македа”, - гонец склонила шлем. Это было наиболее близкое к поклону действие, когда восседаешь на спине разъяренного ферокса. “Вы живы”.
     “Несомненно”, - ответила она. “Где армия?”
     “Расположилась в нескольких милях к северу”, - всадница похоже была потрясена. “Нам сказали Ваша когорта была уничтожена Тираном Нарамом”.
     “Он пытался. Это была отличная битва, но именно Нарам был уничтожен. Кто сказал вам эту ложь?”
     “Простите меня. Это было по всему лагерю. Предки! Так Вы не слышали?”
     “Выкладывай, Преториан!”
     Всадница без сомнения пребывала в ужасе. Ее верховой зверь учуял непривычный страх и  обернулся, любопытствующий и принюхивающийся. “Ваш отец – Архдоминар Телкеш, умер”.



     Ферокс был невероятно быстр. Могучий мускулистый зверь передвигался огромными прыжками, его когти взрывали дерн и грязь, пока они двигались по равнинам. Внезапный спуск в низину заставил Македу положить руку на чешуйчатую кожу перед седлом. Она была мягче, чем ожидалась. Ферокс с любопытством покосился на нее. Возможно, будь это какой другой незнакомый наездник и коварная тварь могла бы что-либо предпринять, но чуя опасность в Македе, она просто делала то, что ему говорили.
     Ее верховой зверь высоко прыгнул и перенес их через край низины, прямо на открытое пространство. Огромный лагерь раскинулся перед ними, сотни палаток, все несущие гордое знамя Дома Балааш. Дом тысяч солдат, сотен рабов, и дюжины зверей, это был скорее мобильный город, нежели лагерь. Македа грубо пнула ферокса по ребрам, показав на ближайшее скопление фонарей.
     Стражники моментально выскочили при ее появлении. То, что у нее был развевающийся флаг Балааш еще не означало, что она союзник. Особенно в землях Музкаар.
     “Кто идет?”
     “Македа, Рожденная Второй Телкеша”.
     Ближайший стражник перехватил свое копье: “Македа мертва”.
     Македа сняла шлем, когда ферокс вошел в свет фонарей. Она почувствовала прохладу на своем скальпе при порыве ветра. “Тихо, имбецил. Где мой отец?”
     Стражники выглядели потрясенными. “Она жива!” Один из солдат указал направление. Ферокс огрызнулся на него и его похожие на кинжалы зубы промахнулись мимо запястья меньше, чем на дюйм.
     Стражник посообразителней указал копьем. “Простите нас. Палатка Архдоминара там”.
     Македа взглянула на палатку. Это был не отцовский шатер. Это был шатер Аккада. Ее сердце пронзила внезапная боль – непривычное ощущение. “Ха!” - она жестко лягнула ферокса. Он достиг палатки Аккада в три прыжка. Она соскользнула с седла и быстро вошла внутрь. Солдаты незамедлительно поклонились и убрались с ее пути.
     Несмотря на то, что шатер был столь велик, что для его транспортировки требовалось несколько вьючных животных, она была заполнена воинами разных званий и сословий. Македа узнала нескольких советников ее отца и офицеров. У всех было скорбное выражение лиц, которое при виде ее превращалось в шокированное. Шепот распространялся по мере того, как глаза всех присутствующих обратились к ней.
     “Где отец?” - потребовала ответа Македа, но уже знала ответ. Головы склонены. Изучаются сапоги. Писарь поспешил к задней стенке шатра и исчез за пологом, ведущим в спальню.
     Абаиш был первым, кто заговорил. Он был из касты дарующих боль, но был одним из ближайших советников ее отца. Лишь его узкий подбородок был виден из под традиционной маски, носимой всеми дарующими боль. “Простите наше изумление, Тиран Македа. Нам сказали, что ваша когорта была уничтожена сегодня в бою”.
     “Не сегодня. Может в следующий раз. Так где мой отец”.
     Абаиш покачал головой с преувеличенной печалью.
     “Боюсь, могучий Телкеш умер”.
     Македа ощутила как ее колени подкашиваются. Она постаралась не выдать своих эмоций. Телкеш недолго пробыл Архдоминаром. Ваакташ умер лишь год назад. Это было невероятно. “Как?”
     “Внезапная болезнь”, - произнес один из Катафрактов.
     “Его унесла лихорадка”.
     Это казалось невозможным, искусный мортитеург, лидер дома, владеющий силами контролирующими плоть и способный противостоять смерти, сражен обычной лихорадкой.
     “Хирурги не смогли найти лекарство вовремя”, - извиняющимся тоном произнес Абаиш. “Аккад казнил их за неудачу”.
     Будто призванный звуком своего имени, хотя, скорее призванный писцом, ибо был откинут тот же полог, вошел Аккад. Высокий, широкоплечий, могучего телосложения, его черты остры и сильны, глаза прищурены и светятся умом. Когда каста ремесленников пытается запечатлеть в скульптуре совершенного скорна, они обычно ищут кого-то вроде Аккада, не считая, конечно, обрубка уха.
     Он обвел помещение взглядом. Все присутствующие офицеры и чиновники опустились на колени и склонили головы. Это не удивило ее. В конце концов, Аккад теперь архдоминар Дома Балааш.
     “Сестра”, - Аккад выглядел не менее изумленным, увидев ее живой, чем она, узнав о смерти отца.
     Дарующий боль Абаиш поднялся с колен и занял место по правую руку Аккада. Улыбка Аккада казалась вымученной: “Хорошо увидеть тебя живой. Мои разведчики доложили мне, что твоя когорта была окружена и вырезана на равнинах. Хорошо, что ты спаслась от Нарама”.
     “Я не спаслась от Тирана Нарама. Я убила его”.
     Возбужденный шепот наполнил палатку, некоторые говорили более недоверчиво, нежели другие. Она не могла расслышать слов, но могла представить. Как эта неопытная девчонка победила великого Нарама? Она разделается с ними позже. Хотя, многие из касты воинов выглядели довольными. Аккада же новость, похоже, расстроила, хотя поручиться она бы не смогла. “Прошу, брат, расскажи об отце”.
     “Да. Бедный отец. Он заболел на марше. Болезнь сломила могучего Телкеша только вчера. Я прибыл к нему, как только узнал. Я был с ним, когда лихорадка поглотила его”.
     “Трагедия”, - подтвердил Абаиш.
     “Воистину. Он испытывал ужасную боль, лишенный своего величия. Подобная смерть не в бою...”
     “Погоди!” - не удержалась Македа. Она взглянула на советников экстоллеров. Они все глядели на нее. Все члены этой специализированной касты церемониально извлекали один из своих глаз и заменяли его кристаллом, позволяющим видеть царство духов. Она отражалась в кристаллических глазах экстоллеров. “Он погиб не в битве... Вы хотите сказать, что его сущность не была сохранена?”
     Экстоллеры печально качнули головами.
     Македа задохнулась: “Нет”. Телкешу не дали доказать, что он достоин. Ее отец был приговорен к Бездне.
     Аккад, сложив руки, обозревал свой совет. Абаиш стоял рядом, нашептывая что-то в здоровое ухо Аккада и это напомнило ей предупреждение Примуса Забалама о тех, кто таится в тенях. Аккад нахмурился.
     “Почему ты не склонилась перед своим Архдоминаром, Македа? Ты намеренно желаешь выказать мне неуважение?”
     Обвинение вывело Македу из задумчивости. “Почему...”
     “Ты не преклонила колен. Почему ты не уважаешь Дом Балааш, не выказав уважение своему архдоминару?”
     И в этот миг Македа поняла...
     Аккад знал, что отец умрет этим утром. Он оставил всю ее когорту, зная, что Нарам убьет их.
     Она увидела правду на лицах многих воинов в помещении. Они тоже поняли это.
     “На колени!” - потребовал Аккад.
     Ее брат приговорил ее к смерти. За что? Неужели он и впрямь посчитал ее угрозой своему правлению. Ее разум был обессилен после битвы. Многие воины выжидающе смотрели на нее. Она ощущала гнев, закипающий внутри, и все же традиции ее касты в подобном случае были определены.  Именно старший должен править. Македа подавила гнев, затем, опустилась на одно колено и склонила голову.
     “Я сожалею... архдоминар”.
     Аккад не представлял, что ее чувство чести спасет ей жизнь.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.


3
Перевод рассказа The Last Hunt из сборника Iron Kingdoms Excursions по вселенной Warmachine / Hordes.
Автор William Shick

Последняя охота

Зима. Лес Скарсфелл.

Он двигался под кронами вечнозеленых деревьев, что пропускали лишь несколько лучей угасающего солнца. Для Лугурикса, Белой гривы Туата Йугар, каждый шорох в лесу предоставлял информацию, необходимую для выживания. Он мог узнать об отсутствии поблизости хищников по перекличкам птиц и движению мелких животных под похрустывающим слоем покрытого изморозью бурелома. Его острое чутье могло засечь легчайший запах добычи, но сейчас он ощущал сильный, медный привкус свежей крови.Идя по следу он в скором времени обнаружил изувеченное тело, которому принадлежал запах.
Он быстро подобрался к телу, узнав в мускулистом создании горакса. Лугурикс опустился на колени и глубоко вдохнул. За резким запахом мускуса он различил запах другого огромного зверя — лесного мучителя. Он заметил сломанный сук, зеленые иглы и серо-коричневая кора которого были покрыты темно-алым.Подобрав ветвь и поднеся ее к носу, Лугурикс улыбнулся дару Пожирателя, ниспосланному в этот день особенной охоты.
Он поднялся и двинулся к меньшей фигуре, облаченной в тяжелые меха, подобно ему самому. Не смотря на различия в размерах, юный Тарн обладал теми же хищными чертами лица, чтои Лугурикс, включая такие же карие глаза с желтыми крапинами.
Лугурикс почувствовал раздражение, когда Гримхильт двинулся на его жест, вся забота о тихом шаге была забыта от энтузиазма охотиться с белогривым. Когда юный Тарн оказался в пределах досягаемости, Лугурикс схватил его за горло и вздернул над землей. «Если ты продолжишь ломиться не глядя, я завершу эту охоту раньше и вернусь к нашему туату с с твоим трупом», - шепнул он.
Гримхильт мгновение беспомощно барахтался в воздухе, цепляясь за руки Лугурикса, сомкнувшиеся на его горле. «Прости меня, отец», - просипел он отведя взгляд в жесте подчинения.
Лугурикс опустил мальчика на землю и разжал свою хватку. Не смотря на свои действия, он не держал зла на своего младшего сына — он просто желал, чтобы тот усвоил урок.Через несколько дней Гримхильт войдет в возраст, когда он пройдет перемены, что позволят ему направлять силу Пожирателя. После этого он уже не будет считаться ребенком и утратит все привелегии и защиты, даруемые этим статусом. Его жизнь в туате будет оцениваться лишь по его способностям и хитрости. Это будет последняя охота Лугурикса и Гримхильта как отца и сына. Если они и будут охотиться вместе далее, то лишь как соплеменники.
Он передал Гримхильту ветвь: «Скажи мне, что она тебе показывает?»
Молодой Тарн взял ветвь у Лугурикса и осторожно обследовал ее. «Она сломана недавно, возможно лишь час назаж». Он принюхался, сделав паузу, оценивая заполнивший ноздри запах, прежде чем продолжить. «Кровь не горакса. Она лесного мучителя».
Лугурикс улыбнулся, тонкие губы приоткрыли длинные клыки. «Да. Вурм направляет  нашу охоту сегодня. Давай же покажем себя достойными этого дара». Он вынул из-за пояса зловеще зазубренный охотничий нож и подал ее рукоятью вперед Гримхильту. «Сегодня ты завершишь свою охоту как ребенок не с луком, но с клинком».
Лугурикс исподволь наблюдал за лицом своего сына, выискивая признаки страха и неуверенности. Он был обрадован, не увидев ни того, ни другого, когда Гримхильт схватил рукоять ножа, обтянутую потертой кожей. Клинок был сделан для полностью трансформировавшегося мужчины и в руках Гримхильта выглядел скорее как короткий меч, нежели охотничий нож. Несмотря на размер, юный Тарн держал его с легкостью, сделав пару пробных взмахов, прежде чем заткнуть его за пояс.
Лугурикс снял со спины мощный охотничий лук и кивнул Гримхильту, дабы он возглавил преследование.
На этот раз юноша двигался быстро и тихо, как и учил его Лугурикс. Старший Тарн вспомнил их первую охоту, когда мальчику едва исполнилось пять. Лугурикс тогда свалил лося точно направленным выстрелом, оставив его живым, но обездвиженным. Гримхильт не колебался, когда Лугурикс вложил в руку мальчика кинжал. Вместо этого, он проскочил под тяжелыми рогами зверя и перерезал тому горло, свершив свое первое убийство во имя Пожирателя.
Запах жертвы в воздухе был столь силен, что Лугурикс почти ощущал вкус мускуса мучителя.Он ощутил порыв отбросить тяжелый меховой плащ и трансформироваться, позволив Вурму овладеть его телом. Он не боролся с ним. Он ощутил покалывание энергии, курсирующей по его венам, направленной Пожирателем. Его мускулы растянулись, а кости удлиннились. Свирепый лик оскалившегося хищника заменил его человеческое лицо, бритвенно-острые клыки сверкнули на его волчьей морде.
Он взглянул на Гримхильта, взбиравшегося на хвойное дерево. Даже без силы Вурма, наполнявшей его, юноша поднимался на дерево с легкостью и грацией. Юный Тарн будет выжидать сигнала к атаке. Лугурикс извлек из колчана за спиной шестифутовую стрелу и наложил на тетиву лука.
Медленно он двинулся к тени своей жертвы, натягивая лук с легкостью, дарованной опытом. Его глаза были прикованы к массивному силуэту лесного мучителя. Он мог видеть рваную рану вдоль его спины, как и несколько меньших ран, оставшихся после его боя с гораксом. Зверь двигался медленнее, нежели обычно, раны определенно влияли на него. Эти ранения даровали им шанс.
Они были осторожны, оставаясь с подветренной стороны, дабы не предупреждать мучителя о своем присутствии. Когда создание повернуло голову, Лугурикс смог увидеть костяные наросты, выступающие из его короткого рыла. В каждом рогообразном выступе имелась чувствительная шишка и чувства мучителя были крайне остры. Зверь остановился, пар вырывался из его ноздрей, пока он принюхивался. Время дорого.
Лугурикс вдохнул, его тело пребывало в неподвижности, несмотря на усилия, прилагаемые для удержания натянутым массивного лука Тарнов.
Он выпустил похожую на дротик стрелу из своего лука и отправил вслед за ней еще две.
Три влажных глухих удара, за которыми последовал рев боли, сказали Лугуриксу, что он попал в цель. Он метнулся вперед, выхватив еще одну стрелу и выпустив ее в ревущего мучителя. И хотя каждое древко глубоко вонзилось в толстую кожистую шкуру, белогривый знал, этого недостаточно, чтобы убить громадного зверя.
Лугурикс увидел Гримхильта, спрыгнувшего со своего насеста, охотничий нож Лугурикса сверкнул подобно стальному клыку, Тарн и клинок врезались в израненную спину мучителя, заставив зверя встать на дыбы и в ярости взреветь.  Удерживаясь сильными ногами, Гримхильт раз за разом всаживал клинок в толстую шкуру мучителя, за каждым ударом следовали брызги артериальной крови.
Лугурикс отбросил свой лук и, выхватив из-за спины тяжелый топор, ринулся вперед. Он поднырнул под взмах загнутых когтей и мощно замахнувшись снизу вверх обрушил свое оружие. Топор глубоко вонзился в шею мучителя. Напрягая мышцы, Лугурикс высвободил топор и вновь нанес удар, на этот раз сверху вниз. Удар рассек позвоночник зверя и его голова упала на промерзшую землю.
Лес снова затих, пока пар поднимался от пропитанной кровью земли. Гримхильт взглянул на отца и Лугурикс посмотрев на него с чувством гордости. Более он не видел ребенка — перед ним стоял покрытый кровью воин Тарнов. Белогривый протянул руку и Гримхильт поспешно вернул ему охотничий нож. Не теряя времени, Лугурикс принялся вскрывать грудь поверженного мучителя. Его мышцы горели, когда он вскрыл грудную клетку и вырвал еще теплое сердце.
Тьма завладела лесом. Этой ночью было новолуние Кальдера и лишь слабый свет двух его сестер освещал лес. Гримхильт наблюдал, ожидая, что его отец начнет пировать сущностью жертвы, дабы пообщаться с Пожирателем Вурмом.
Лугурикс положил руку на плечо сына в краткий момент приязни и протянул ему сердце мучителя, сказав: «Закончи свое подношение Вурму и в грядущие дни он наградит тебя силой. Это была твоя охота. Это было твое убийство».
Гримхильт почтительно кивнул, затем поднес массивный окровавленный орган ко рту и начал свой первый пир как воитель Тарнов.   

4
Гостиная / Будущим юристам
« : 03 Декабря 2011, 15:55:33 »
Есть ли у нас на форуме те, кто учатся или собираются учиться на  юридическом факультете какого-либо ВУЗа?
Ибо, как у недавно завершившей данное нелегкое дело, у меня скопилась масса шпаргалок, учебников, кратких курсов по юридическим наукам. Есть даже пара рефератов и распечатанный Уголовный Кодекс РФ.
В общем, желающие могут обращаться - отдам за бесценок (но не все 8)).

5
Гостиная / ПОЗДРАВЛЕНИЯ
« : 23 Февраля 2011, 14:54:09 »
Поздравляю всех участников форума, а особенно бойцов клуба "Варп" с 23 февраля - самым мужественным праздником в году.


Вам, настоящим мужчинам, желаем мы силы большой...
Чтоб с этой силой Вы защищали мир и покой!
Мы счастливы будем и вдвое спокойны,
Когда рядом с нами парни такие...
Так будьте и Вы счастливы вдвое,
Наши рыцари дорогие.

Еще раз с праздником!

6
Warhammer 40000 / Если бы миниатюры говорили
« : 18 Октября 2010, 22:35:24 »
Помнится обещала выложить цитаты некие цитаты. А потому - встречайте. Что бы могли услышать игроки в WarHammer, если бы их миниатюры могли говорить:

Я с некрашеными не дерусь!
Погрунтуй мне спинку, пожалуйста.
Я Серый Пророк! Как ты смеешь грунтовать меня черным!
Ну почему ты не можешь красить как твой противник?!
Значит, ты считаешь, что белое с голубым это цвета Хаоса?
Что это ты мне хочешь приделать?!
Ноги скавена, руки гоблина, голова гнома.… Ну и кто я после этого?
Не надо меня здесь сверлить!
Руки у тебя растут оттуда же, куда ты приделал их мне!
Да! Я конверсия! Но в отличие от тебя, - удачная! (Миниатюра - хозяину)
А вот в твоем случае, слово художник произошло от слова ХУДО!
Трудная жизнь у зомби! Всегда еду догонять приходится. (Зомби, преследующие кавалерию)
Розовый ВААГХ?! Слаанеш, спаси нас! (Хаосит, увидевший розовых орков)
Но этот цвет в этом сезоне не модный! (Темный эльф - хозяину)
Не надо ложить меня в коробку c Dark elf Witches!!!
P.S.
И к вампирам тоже не надо!


Просьба мое чувство юмора ногами не пинать.

7
Warhammer: Age of Sigmar / Древняя Кровь (Перевод)
« : 30 Сентября 2010, 18:18:54 »
Настал тот прекрасный (или ужасный) момент, когда у меня появилось достаточно свободного времени, чтобы приступить к переводу книги "Древняя Кровь" по миру Молота Войны. Надеюсь, сильно меня пинать не будут, ибо у меня литературный перевод как женщина (или верный, но не красивый; или красивый, но не верный). Постараюсь выложить завтра перевод первой главы.

Страницы: [1]